Позади освещенной подсобки начиналось темное пространство.Налево виднелась автостоянка, где в строгом порядке стояли автомобилипосетителей виллы. Справа была высокая массивная изгородь.

В воздухе чувствовался легкий запах жареного лука.

Мейсон повернул назад, прошел по коридору и, заметив поправой стороне еще одну дверь, попробовал открыть ее. Дверь подалась. За нейначинался лестничный пролет. Тщательно затворив ее за собой, Мейсон поднялся поступенькам, очутился в коридоре второго этажа, пересек его, толкнулпоказавшуюся знакомой дверь и попал в ту же комнату, где был всего несколькоминут назад, комнату с баром, вращающимися табуретами и складными стульями.

Все тот же мужчина в смокинге шагнул, улыбаясь, емунавстречу. Внезапно улыбка исчезла с его лица. Глаза взглянули холодно инеприветливо.

— Вы что-нибудь забыли, мистер Мейсон?

— Нет, просто решил еще раз попытать счастья, — дружелюбноответил адвокат.

— Позвольте спросить, как вы сюда попали?

— Поднялся по лестнице.

— По какой лестнице?

— Лестнице из коридора виллы «Лавина».

— Вам не следовало этого делать, мистер Мейсон.

— Почему же?

— Мы не имеем никакого отношения к вилле «Лавина».

— А я и не утверждал обратного. Я только сказал, чтоподнялся по лестнице и оказался здесь. Вы спросили — я ответил.

Другой мужчина, маячивший в конце бара толстошеий,борцовского телосложения детина, вышел из-за стойки. Держась между адвокатом ивыходом из комнаты, он приблизился к Мейсону и остановился, прикуриваясигарету, в метре у него за спиной.

Мужчина в смокинге произнес:

— Вы знаете, что являетесь довольно значительной персоной,мистер Мейсон. Вам многое позволено, но существуют вещи, делать которыенеблагоразумно ни с чьей стороны, даже с вашей.

— Какие, например? — спросил адвокат.

— Я здесь не для того, чтобы отвечать на вопросы.

— А для чего же?

— Чтобы поддерживать порядок.

— Но ведь я его и не нарушаю, не так ли? Человек в черномсмокинге принял неожиданное решение:

— Конечно, мистер Мейсон. Не желаете ли снова войти вигорную?

Он отступил в сторону, придерживая дверь открытой. Поборовсекундное колебание, Мейсон шагнул внутрь.

Подойдя к кассе, он извлек из кармана двести долларов.Кассир уставился на него в изумлении:

— Передумали, мистер Мейсон?

— Да.

Кассир замялся:

— Вы, кажется, один?

Изображая театральными жестами недоумение, Мейсон сталоглядываться по сторонам.

— Будь я проклят, если это не так! — возмущенно воскликнулон.

Кто-то за спиной Мейсона подал кассиру знак, и тот принялсяс молчаливой деловитостью отсчитывать сорок пятидолларовых жетонов.

Мейсон направился к столу с рулеткой.

Минут десять-пятнадцать адвокат играл наугад, присматриваяськ партнерам, делая ставки преимущественно на цвет и проигрывая раз за разом.

По прошествии пятнадцати минут он пожал плечами, собралоставшиеся жетоны и сделал последнюю ставку на 27.

Шарик замер на делении с цифрой «3».

Позади него женский голос произнес:

— Обидное невезение, мистер Мейсон, но нельзя же выигрыватьбез конца.

Обернувшись, адвокат встретил оценивающий взгляд МартыЛавины.

— Добрый вечер, — произнес он.

— Вот уж не ожидала обнаружить здесь вас, — заметила она.

Мейсон сдержанно усмехнулся.

— Как случилось, что вы тут оказались?

— За последние двадцать минут этот вопрос мне задают ужевторой раз, — сказал адвокат.

— Думаю, нам надо с вами поговорить, мистер Мейсон.

— Где? Когда?

— Как вы, несомненно, уже узнали, моя вилла «Лавина-3»находится внизу в прилегающем здании. Там у меня есть кабинет, где нам никто несможет помешать.

Мейсон изобразил полупоклон:

— Я к вашим услугам.

Он проследовал за Мартой Лавиной вниз по ступенькам, черезкоридор виллы и, взяв ее под руку, когда они пересекали главный зал ночногоклуба, прошел за отгораживавшую небольшую приемную тяжелую портьеру, откудачерез массивную дверь красного дерева они попали в кабинет.

Отделка кабинета отражала явно женский вкус. Рабочий столтерялся позади нескольких удобных рыхлых кресел, обитых дорогой красной кожей,а неяркие светильники наполняли комнату спокойным, похожим на лунный, светом.

Марта Лавина знаком предложила Мейсону сесть и села сама, ноне за стол, а в красное кожаное кресло напротив. Скрестив ноги, она одернулаюбку до тщательно продуманного уровня. Свободное от легкого нейлонапространство демонстрировало стройные ноги и аккуратные туфельки.

Она открыла сумочку, достала серебряный портсигар со встроеннойзажигалкой, выбрала сигарету, щелкнув зажигалкой, прикурила, глубоко затянуласьи стала медленно выпускать дым через слегка расширившиеся ноздри, устремив наМейсона молчаливый, изучающий взгляд.

Адвокат небрежно вытащил одну из своих сигарет, чиркнулспичкой и ответил ей тем же молчаливым, испытующим взглядом.

— Ну так что? — спросила она, растягивая слова. Мейсон пожалплечами, улыбнулся, но ничего не сказал.

— Чего вы добиваетесь? — поинтересовалась она.

— В данный момент — ничего.

— Боюсь, нам с вами будет очень трудно, мистер Мейсон.

— Я не сомневаюсь.

— Почему вы не хотите договориться со мной?

— Я представляю интересы клиента.

— Фу… — Она сделала отстраняющий жест. — Жалкоечеловекообразное со свалки общества.

— Тем не менее он мой клиент.

— В тюрьме ему будет не хуже, чем на свободе. Неприкидывайтесь. Этот человек для вас только обуза.

— Он мой клиент.

— Он виновен.

— Это еще не доказано.

— Хорошо. Чего вы добиваетесь? Назовите свою цену. К чему выклоните?

— У меня нет никакой цены.